Информационно‑аналитическая работа: дезинформационные мероприятия

Примеры проведения первых дезинформационных мероприятий мы можем найти уже в произведениях древнегреческого поэта Гомера. Описанная им в «Одиссее» спецоперация «Троянский конь» в дальнейшем стала именем нарицательным. Попытаемся провести краткий разбор этого оперативного мероприятия.

Так и не сумев сломить осадой сопротивление хорошо укрепленной Трои, греки по совету Одиссея построили огромного деревянного коня и спрятали в его чреве отряд отборных воинов. Затем основное войско погрузилось на корабли, которые, создавая видимость снятия осады, ушли на остров Тенедос. Утром, заметив, что греческий лагерь опустел, ликующие жители Трои толпами устремились туда на экскурсию. При осмотре покинутого лагеря тайный греческий агент Сионон выдвинул весьма спорный тезис о том, что богиня Афина дарит им этот монумент в знак возмещения военных убытков. Предположение было воспринято на ура. И только жрец Лаокоон призывал сограждан к бдительности, но его призывы так и остались без внимания.

Для того чтобы затащить коня в город, троянцы были вынуждены разрушить часть своих оборонительных сооружений. Ну а когда темная ночь опустилась на Трою, из коня на землю спустились греческие воины, тихо сняли сторожевые караулы на городских воротах и пропустили в город основные войсковые подразделения, подошедшие к городу по сигналу Сионона. Так Троя была повержена в прах, все, кто мог носить оружие, уничтожены, а женщины и дети захвачены в плен.

Шло время, совершенствовались методики дезинформации, росли масштабы проводимых операций, появлялись новые цели. Несомненно, одной из вершин разведывательного искусства являются оперативные дезинформационные игры советских спецслужб.

В качестве примера организации стратегических оперативных игр можно привести ставшие классическими контрразведывательные операции ВЧК‑ОГПУ «Трест» и «Синдикат‑2». Сложившаяся в то время оперативная обстановка была такова, что полностью предотвратить проникновение на территорию РСФСР отдельных белогвардейских диверсантов и террористов‑боевиков было практически невозможно.

Эффективное решение этой непростой задачи предложил привлеченный Ф.Э. Дзержинским в качестве консультанта ВЧК‑ОГПУ бывший шеф Отдельного корпуса жандармов генерал‑лейтенант В.Ф. Джунковский, которого, к сожалению, в настоящее время мало кто помнит, а зря. Ведь именно он, будучи человеком весьма порядочным и честным, использовал все свои возможности для прямого доклада Николаю II о пьяных оргиях «старца» Григория Распутина. За что по настоянию императрицы был отстранен от своей должности и направлен на фронт.

Джунковский первым выдвинул тезис о том, что чекистам не следует гоняться за отдельными террористами и контрреволюционерами, куда более эффективно создать у противника иллюзию существования на территории СССР мощных подпольных антисоветских организаций, способных в нужный момент внутренним мятежом поддержать внешнюю интервенцию.

В литературе по истории советской контрразведки 20‑х годов существует различное толкование оперативного термина «легендированная организация», или «легендированная разработка». В западных источниках нередко доминирует определение этих операций как «провокации в стиле русской тайной полиции» или «сеть ловушек для невинных людей, целенаправленно завлекаемых в них, для фабрикации громких дел». Но если обратиться к рассекреченным отечественным источникам, например учебному пособию ВЧК‑ОГПУ «Азбука контрразведчика», то многое становится на свои места. «Легендой называется вымысел, сообщаемый кому‑либо для того, чтоб увеличить интерес и внимание к агенту, дать понять, что он или кто‑либо из его „друзей" связан с того или иного рода контрреволюционной работой, о его связях с организацией, существующей лишь в воображении, и тем самым вынудить противника искать контакта с вымышленной организацией, т.е. заставить его раскрыть свои карты».

Цель проводимой операции – «раскрытие существующих организаций или группировок, выявление ведущейся контрреволюционной или шпионской работы, но отнюдь не для вызова к такого рода деятельности кого‑либо, что преследуется законом и принципами контрразведывательной работы».

Совместно с начальником контрразведывательного отдела (КРО) ВЧК Артузовым Джунковский разработал операцию под кодовым названием «Трест». В ее рамках для связи с Высшим монархическим советом была создана легендированная «Монархистская организация Центральной России» (МОЦР), членами которой являлись лица, хорошо известные белой эмиграции. Оперативная игра продолжалась более шести лет, и одним из ее результатов стал захват известного английского разведчика Сиднея Рейли.

Параллельно с «Трестом» была успешно осуществлена операция «Синдикат», которая закончилась выводом в СССР и арестом руководителя Национального союза защиты Родины и свободы Б.В. Савинкова. Для реализации этой многоходовой комбинации использовалась еще одна легендированная организация – «Либеральные демократы».

При проведении этих мероприятий удалось решить несколько задач.

1. Прекращение массового неконтролируемого террора со стороны оппозиции. С подачи чекистов руководство легендированных организаций буквально забросало зарубежный Центр сообщениями о том, что террор на территории России себя не оправдывает, а проведение боевых акций позволит ОГПУ разоблачить руководство антисоветского сопротивления и разгромить его структуры. Особо подчеркивалось, что приказ перейти в подполье будет означать практически полное прекращение антисоветской деятельности этих организаций на территории РСФСР.

Эти аргументы сделали свое дело, и руководство белой эмиграции дало распоряжение о прекращении террористических актов в России во имя сохранения существующих там подпольных антисоветских организаций.

2. Широкомасштабная компания по дезинформации западных спецслужб. Так, зафиксировав усиливающийся интерес польской разведки к информации о Красной Армии, чекисты по каналам «Треста» стали доводить до сотрудников польского генштаба некую «совершенно секретную» информацию. Поляков эти сведения весьма заинтересовали, а кое‑что они сразу же с выгодой перепродали своим английским и французским коллегам, после чего предложили «Тресту» сотрудничество на постоянной основе.

Дезинформационный канал заработал, и размах операции стал расти пропорционально аппетитам западных разведок. Дело даже дошло до того, что для подготовки дезинформации военно‑стратегического характера при Реввоенсовете РСФСР было создано специальное «Дезинформационное бюро».

3. Отвлечение значительных денежных средств. Пикантность описываемой ситуации состояла еще и в том, что благодаря регулярной финансовой поддержке твердой валютой из бюджетов западных разведок «Трест» и «Синдикат‑2» стали полностью самоокупаемыми организациями.

Летом 1930 г. иностранный отдел (ИНО) ОГПУ провел еще одну дезинформационную операцию под кодовым названием «Тарантелла». В ходе операции английской разведке активно продвигалась информация об успешном выполнении народным хозяйством СССР пятилетних планов, об окончательном разгроме оппозиции и полном контроле советским правительством обстановки в стране и положения в армии. Вся эта информация ненавязчиво подталкивала англичан к выводу о том, что надежды на крах советского режима являются беспочвенными. Вследствие этого Англия должна пересмотреть свои агрессивные планы в отношении СССР и начинать искать точки возможного сотрудничества. Особый упор был сделан на информацию о том, что конкуренты англичан – США, Германия и Франция уже вовсю сотрудничают с Москвой в экономической области и могут вытеснить Лондон с обширных советских рынков.

Уроки «Треста» и «Синдиката‑2» не прошли даром. В начале 50‑х годов польской разведкой в течение нескольких лет успешно распространялась дезинформация о положении в стране. Причем информация агентуры о крепнущем сопротивлении коммунистам подтверждалась инсценированными партизанскими налетами «противников коммунистического режима» и даже потешными танковыми боями. Американцы так уверовали в это, что даже готовили заброску своего генерала для помощи «повстанцам» в планировании военных операций.

В качестве еще одного примера можно привести успешную оперативную игру по стратегической дезинформации американцев в области ракетно‑космических технологий. Этот комплекс сложных мероприятий начался в августе 1955 года операцией под кодовым названием «Хоровод»: во время авиационного парада над Красной площадью, звено за звеном, прошла целая армада советских тяжелых бомбардировщиков нового типа. У иностранных военных атташе, наблюдавших это поистине грандиозное зрелище, сложилось твердое убеждение о наличии у СССР значительного количества самолетов этого класса. На самом же деле по кругу летала одна и та же эскадрилья, через каждые три минуты вновь и вновь появляясь над головами ошеломленных иностранцев.

На этом же параде были показаны ракеты, якобы составлявшие основу советских ракетных войск стратегического назначения, но на самом деле широко не развертывавшиеся – межконтинентальная РС‑13 (SS‑13), которая, по западным оценкам, имела весьма большую вероятностную круговую ошибку.

Помимо этого, через свою агентуру в западных спецслужбах советская разведка передавала значительно завышенную численность имевшихся ядерных бомб.

Цель этих акций заключалась в том, чтобы создать видимость того, что СССР намерен увеличить мощь своих наступательных сил именно за счет производства тяжелых бомбардировщиков. На самом же деле ставка была сделана на межконтинентальные баллистические ракеты.

Американцы попались, и настолько серьезно, что запуск Советским Союзом в октябре 1957 года первого искусственного спутника Земли привел администрацию США и американские спецслужбы в состояние шока. Они никак не хотели верить в то, что СССР способен в столь короткие сроки создать мощную ракету‑носитель.

И в дальнейшем советские спецслужбы неоднократно дурачили Запад, выдавая за «передовые технические решения советского ракетостроения» заведомо ошибочные идеи и конструкции. Таким образом, происходило замыкание исследований американцев на «негодный объект», что заставляло их распылять свои материальные ресурсы и научный потенциал.

Следующим ходом советской разведки стала операция по дезинформации в отношении точности советского ракетного оружия. В начале 60‑х годов ФБР зафиксировало активные попытки сотрудников КГБ и ГРУ по приобретению акселерометров{Прецизионные гироскопы, определяющие ускорение объекта}. По данным этих приборов в то время осуществлялся расчет скорости и местонахождения летательного аппарата, что было чрезвычайно важно для определения момента отделения боеголовок от ракеты.

Активная охота советской разведки за акселерометрами ставила своей целью убедить американцев в том, что советские специалисты не могут точно определять момент отделения и очень хотят узнать, как эта проблема решена у американцев.

Доказательством такого положения дел служила и информация, собранная ЦРУ с помощью технических средств разведки. В частности, американские станции прослушивания в Турции, Иране и Пакистане неоднократно перехватывали телеметрию, которая передавалась на землю с борта испытывавшихся советских ракет, – она шла незашифрованной. Из перехваченной телеметрии было ясно, что в советских ракетах было по 9 акселерометров, каждый из которых транслировал данные по отдельному каналу. Уже само количество приборов (ведь достаточно трех, по одному на координатную ось) наводило на мысль: данные советских акселерометров настолько неточны, что берется их среднее арифметическое. Анализ прослушивания телеметрии показывал невероятный разнобой параметров при измерении одной и той же величины. Вывод напрашивался сам – новейшие советские ракеты SS‑7 и SS‑9 не способны поражать такие мелкие цели, как шахты американских ракет сухопутного базирования.

Все это подтверждали данные космической разведки. На снимках со спутников испытательного полигона хорошо просматривались воронки и столбы, отмечавшие цели. Точность попадания ракет была крайне низка.

Вероятному противнику ненавязчиво попадались советские научные статьи, описывающие «метод голосования», по которому наиболее разнившееся показание одного из трех акселерометров отбрасывалось, а из двух оставшихся получали среднее.

Нашим «ракетным» КБ оставалось лишь поставить на каждый испытываемый летательный аппарат шесть дополнительных специально расстроенных акселерометров. Американцы перехватывали сообщения всех девяти и убеждались в отсталости русских ракет. Советские же специалисты просто не учитывали ложные показания.

Почти десятилетие американские ракетные шахты оставались практически беззащитны, и лишь в конце шестидесятых заблуждения Пентагона стали развеиваться. В 1968 году в СССР были испытаны ракеты с разделяющимися боеголовками, тогда и выяснилось, что даже принятая на вооружение 30‑метровая SS‑9 может переносить 25‑мегатонный заряд почти на 13 тыс. км и укладывать его в цель с точностью в четверть мили. Окончательно же убедиться в точности советских ракет американцы смогли в начале 70‑х, когда на советском полигоне, перепутав время прохождения фотографирующего спутника, стали при нем засыпать одни воронки и обозначать другие.

Когда в СССР поняли, что дезинформация раскрыта, воронки засыпать перестали, телеметрия пошла зашифрованной, а агенты‑подставы сведения о неточности советских ракет передавать перестали.

Советские космические программы также сопровождались широкой дезинформационной деятельностью. Так, например, в июле 1961 года на авиационной выставке в Тушино был продемонстрирован макет последней ступени «Востока». Естественно, что этот макет не имел практически ничего общего с реальным прототипом и очень напоминал ракету из популярных в то время детских мультфильмов о космосе. Самой главной фантастической деталью макета был большой кольцевой аэродинамический стабилизатор, расположенный в задней части орбитального корабля. Целью это акции было стремление внушить «космическим» конкурентам, что орбитальный корабль возвращается на землю целиком (на самом деле возвращался только сферический спускаемый аппарат с космонавтом), и тем самым направить американских конструкторов к неверным техническим решениям.

Примерно в то же время в СССР был выпущен кинофильм «С Гагариным к звездам», который наряду с полуправдой был насыщен откровенной дезинформацией. Так, например, в одной из его сцен демонстрировались монтажные работы с последней ступенью ракеты, только вместо последней пилотируемой ступени «Востока» был показан корабль класса «Спутник 5‑10», который выводил на орбиту экспериментальные контейнеры с собаками.

Западные аналитики сразу заглотили эти наживки. Так, например, один из уважаемых журналов, западногерманский «Raketentechnik und Raumfahrtforschung», опубликовал созданный на основе анализа открытых советских источников эскиз конфигурации «Востока», где космонавт лежит на животе, в полном соответствии с положением Белки, Стрелки и Лайки. Я думаю, что продолжительный истерический хохот был слышен далеко за пределами закрытых научных библиотек советских «космических» КБ.

29 апреля 1965 года выставленный на ВДНХ макет «Востока» неожиданно заменили на другой. За рубежом это вызвало шок. А в СССР уже летали «Восходы», и готовился к старту первый «Союз».

Западные спецслужбы тоже не дремали и честно отрабатывали свой хлеб. Так, в середине 80‑х в поле зрения КГБ по наводке бывшего сотрудника ЦРУ Эдварда Ли Ховарда попал специалист по аэронавигационным системам Адольф Толкачев. С его помощью американцы получили подробнейшую информацию о советской авиационной радиоэлектронике. По оценкам ЦРУ, Толкачев сэкономил американским налогоплательщикам почти 50 миллиардов долларов на соответствующие исследования. Позднее агент советской разведки в ЦРУ Олдрич Эймс докладывал в своих шифровках в Москву, что «сотрудники Центрального разведывательного управления любят шутить, что Толкачев взял их на содержание. Именно он окупил все бюджетные затраты Управления, преподнеся Соединенным Штатам советскую авиационную радиоэлектронику. Начнись мировая война, и в воздухе НАТО имела бы неоспоримое преимущество». Американцы поделились секретами со своим союзником на Ближнем Востоке, и вскоре арабы, чьи военно‑воздушные силы были на 99 процентов укомплектованы МИГами, на своей шкуре обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств израильской ПВО.

Но в КГБ смогли развернуть ситуацию в свою сторону. После уточнения ущерба, тщательно оценив сложившуюся ситуацию, Толкачева решили использовать как канал передачи противнику стратегической дезинформации. Ставка была сделана на то, что Толкачев, много лет работавший на ЦРУ, внушил безусловное доверие к поставляемым им сведениям. Было установлено, что Толкачев проявляет повышенный интерес к технологии создания советского бомбардировщика‑невидимки. Приблизительно в то же время американцы начали активно разрабатывать свой вариант летательного аппарата, невидимого для радаров, под названием «Стелс». В результате тщательно спланированных оперативных мероприятий Толкачев смог «получить» и благополучно передать своим заокеанским друзьям так интересовавшие их «сведения». Использование чертежей и наработок, похищенных Толкачевым, таило в себе мину замедленного действия. Американцев ждало малоприятное открытие: самолет‑невидимка являлся таковым только для национальной ПВО США. Ларчик открывался очень просто. Стараясь как можно быстрее завершить изготовление самолета, инженеры корпорации «Нортроп» зачастую механически копировали советскую «технологию», переданную Толкачевым. В результате ВВС США получили груду металлолома по баснословной цене в 10 млрд. долларов. И лишь по прошествии пяти лет после первоначальной неудачи со «Стелс» американские аналитики пришли к заключению: проект «Стелс» стал жертвой дезинформации советских спецслужб.

2. Теория и практика дезинформационных мероприятий

Сегодняшние реалии наглядно показывают активное применение различных дезинформационных технологий в противостоянии как отдельных предприятий и финансово‑промышленных групп, так и транснациональных корпораций и государств. В роли субъектов дезинформирования выступает широкий спектр персоналий от домохозяек до глав государств.

В нынешних экономических конфликтах дезинформация является важнейшим элементом оперативной, тактической и стратегической маскировки своих намерений. Она распространяется в целях оказания необходимого влияния на руководство оппонента (конкурента) и снижения его возможностей по управлению и контролю за складывающейся ситуацией. Дезинформация позволяет достигать внезапности в своих действиях, массированно и при этом весьма экономно расходуя свои ресурсы.

Впрочем, имеются случаи и откровенной самодеятельности, когда дезинформационные кампании, организуемые отдельными «энтузиастами», не несут под собой абсолютно никакой политической или экономической подоплеки. Так, например, 7 октября 2001 года 22‑летний Тим Франс решил проверить скорость распространения в Интернете ложной информации.

Свой эксперимент он начал с отправки сообщений о гибели британской певицы Бритни Спирс трем пользователям Интернет‑пейджера AOL Instant Messenger. В тексте сообщения имелась ссылка, которая вела на подложный сайт с элементами оформления CNN, где и была размещена новость.

Уже через 12 часов после отправки первых трех сообщений страницу посетили более 150 000 человек, причем многие из них использовали функцию «отправить статью по электронной почте». Воспользовавшись уязвимостью в системе безопасности новостного сайта CNN, хакер сумел настроить отправку сообщения с реального адреса CNN, а система учета посещаемости http://CNN.com регистрировала каждую отправку сообщения о смерти певицы. В итоге никогда не существовавшее сообщение возглавило перечень самых популярных новостей CNN.

Это далеко не первая шутка подобного рода. Летом того же 2001 года ди‑джеи популярного американского радио KEGL‑FM прервали программу для того, чтобы сообщить всем поклонникам все той же Спирс печальную весть о том, что она и ее приятель погибли в произошедшей в Калифорнии автомобильной катастрофе.

Тысячи фанатов оборвали телефоны полиции и всех существующих спасательных служб Калифорнии, так что дежурный одного из полицейских участков не выдержал, подключил к линии связи автоответчик, сообщавший «ничего не знаю о смерти певицы и ее друга», и вообще перестал подходить к телефону.

На следующий день после сообщения по радио в сети появилось и «документальное» подтверждение этого несчастья. Некие шутники создали точную копию страницы веб‑сайта новостной службы ВВС, на которой также сообщалось о трагической гибели всеобщей любимицы. Ссылка на сайт стала очень быстро распространяться по сети, вызывая всеобщую панику.

Итак, определимся с понятийным аппаратом.

«Дезинформация» – 1. Способ маскировки, заключающийся в преднамеренном распространении ложных сведений об объектах, их составе и деятельности, а также имитация их деятельности в соответствии с этими сведениями. 2. Проведение специальных операций и мероприятий, направленных на сокрытие от противника охраняемых секретов и введение его в заблуждение в отношении уровня решения тех или иных политических, экономических, научно‑технических, военных и других проблем с целью побудить противника к таким решениям и действиям, которые были бы выгодны для дезинформирующей стороны. 3. Сведения, материалы и документы, содержащие информацию, рассчитанную на введение кого‑либо в заблуждение.

Аллен Даллес в своей книге «Искусство разведки» дает похожее определение этого термина: «В разведке понятие „дезинформация" охватывает широкий круг мероприятий, с помощью которых одно государство пытается ввести в заблуждение другое государство, обычно потенциального или фактического противника, относительно своих возможностей и намерений. Наиболее активно этот метод используется в ходе войны или непосредственно накануне войны, когда его основная задача заключается в том, чтобы отвлечь силы обороны противника от участка, где намечается удар, или создать у него впечатление, что нападение вовсе не планируется, или просто ввести его в заблуждение относительно своих планов и целей».

В западной специальной литературе существует отличие между терминами «дезинформация» и «психологическая операция». И дезинформация, и психологическая операция трактуются как системный процесс передачи специально подготовленных ложных сообщений для избранного объекта воздействия. Однако целями психологической операции обычно являются группы людей, а дезинформации – определенные личности.

В данной статье я буду использовать термин «дезинформационное мероприятие» и в том, и в другом случае, чтобы не вносить сумятицу в головы читателей и без толку не плодить понятийный аппарат.

Дезинформационное мероприятие (далее ДМ) – совокупность взаимосвязанных обманных действий, имеющих общей целью введение оппонента в заблуждение.

Легендирование – дезинформирование противника с целью сокрытия своих истинных мотивов и направлений деятельности.

Легенда – своя или чужая ложная информация, призванная скрыть истинное положение вещей.

Цель (мишень) дезинформации – лицо, принимающее решение, или социальная группа, на введение в заблуждение которой направлены дезинформационные мероприятия.

Разработчик – лицо, разрабатывающее сценарий дезинформационных мероприятий. Разработчики дезинформационных мероприятий должны обладать развитым воображением, так как способность продумывать и осуществлять эффективный обман напрямую зависит от творческого потенциала, используемого для разработки и обеспечения легенды операции. Таким специалистам необходимо знать: задачу по дезинформации каждого компонента; задачи подразделений предприятия и зоны ответственности каждого; концепции оправданного риска, инициативы, конфиденциальности и внезапности; возможности разведывательной системы предприятия и его оппонента (конкурента), их характеристики по передаче информации и методику ее обработки; сведения о психологических и культурных факторах, которые могут оказать влияние на планирование действий оппонента (конкурента) и принятие решения, о возможностях противника по планированию и разработке дезинформационных мероприятий (как формальных, так и неформальных).

Оперативная игра – агентурно‑оперативное мероприятие с использованием подстав, легендированных организаций, перевербованной агентуры оппонентов, средств оперативной техники для выявления нелояльности персонала предприятия, дезинформирования и срыва замыслов оппонентов (конкурентов).

Иногда оперативная игра может дойти до полного абсурда. Так, например, в 30‑х годах советская разведка была полностью уверена, что получаемая по одному из своих «американских» каналов информация – явная «деза», поэтому использовала полученные данные в других целях – для определения круга вопросов, в ответах на которые были заинтересованы убедить руководство СССР американцы. Но, в свою очередь, и американцы понимали, что долго потчевать русских дезинформацией не получится. Значит, в свою очередь американская «деза» должна была быть рассчитана на то, что скоро ее раскроют…

Дезинформационные мероприятия могут быть манипулирующими, т.е. призванными создать в сознании объекта ощущение реальности происходящего и склонить его к требуемым действиям.

Так, когда Уинстон Черчилль в 1941 году понял, что без участия США в войне Британия может не выстоять, то подключил к выполнению этой задачи разведку. Американцам была подброшена сфабрикованная карта, где показывалось, как нацисты собираются поделить Южную Америку на пять вассальных государств. Еще одним «доказательством» был «документ» о готовящемся свержении проамериканского правительства Боливии. Активно муссировалась информация о том, что Германия якобы собрала в Бразилии войска численностью до 5 000 человек и готовится захватить Панамский канал. Рузвельт неоднократно ссылался на эти данные в своих речах, убеждая американцев в том, что участия их страны в войне не избежать.

Да и сами американцы достойны своих учителей. В 1991 году на слушаниях в Совете Безопасности ООН по захвату Ираком Кувейта в качестве свидетеля была предъявлена девушка, которая весьма экспрессивно рассказывала, как иракские солдаты выносили из роддома младенцев и укладывали их на бетонные мостовые. По ее словам, иракская армия похитила в Кувейт‑сити 312 инкубаторов для выхаживания недоношенных детей, тем самым обрекая их на мучительную смерть. На этот «факт» впоследствии бесконечное число раз ссылались и президент, и министр обороны США. Как выяснилось впоследствии – девушка была дочерью посла Кувейта в США и принадлежала к королевской семье. А эта операция была призвана закрепить в «свободном» мире за Хусейном определение «арабского Гитлера», для ассоциации военных действий с ним как правильных.

Еще один пример – это военные действия в Косове. Американцы и англичане утверждали о ста тысячах могил невинных албанцев. После окончания военных действий даже после тщательных поисков удалось обнаружить около трех тысяч могил, причем этническую принадлежность трупов установить оказалось невозможным. Оно и понятно: сто тысяч жертв еще как‑то могут оправдать ковровые бомбардировки, а три тысячи могил неизвестной принадлежности – вряд ли.

В качестве примера применения дезинформационных технологий в экономике можно привести различные трастовые компании, привлекавшие огромные ресурсы личных сбережений в обмен на низкоинформативные обещания.

При этом распространение «дезы» может быть, как в случае с МММ, «Хопром», «Гермесом» и т.д., открытым (массированная рекламная компания), оперативным, как в случае с КБ «Чара» (запуск слухов об элитарности услуг банка и о его секретных высокорентабельных операциях), или комбинированным, т.е. с привлечением обеих стратегий.

ДМ могут быть также отвлекающими (жаргонное обозначение – «отвлечение внимания на негодный объект»), для создания у противника ложного представления о сути дела и отвлечении внимания, направления его в другую сторону от нежелательной информации, а также для распыления его финансовых ресурсов.

Последний тезис можно проиллюстрировать историей из книги «Большой провал» неудавшегося английского разведчика Томплисона. В 90‑х годах прошлого века английская разведка активно разрабатывала одного московского журналиста. Вербовочные ожидания МИ‑6 подогревало то, что публикации объекта разработки на военные темы были дразняще близки к порогу грифа «Совершенно секретно», а самого журналюгу частенько видели в компании тогдашнего министра обороны РФ Павла Грачева.

Один из сотрудников МИ‑6 под прикрытием легендированной английской фирмы завязал с объектом знакомство по телефону. Параллельно в Москве шел непрерывный сбор информации о характере работы объекта, стиле его жизни и устремлениях.

Правда, сближение шло очень медленно, и тогда англичане решили пойти ва‑банк и пригласить журналиста в Англию для окончательной вербовочной беседы. Но хотя труженик печатного слова принимал плату за свои материалы, он постоянно находил повод отменить или отложить заранее условленные поездки за границу.

Через три месяца в МИ‑6 наконец поняли, что журналист откровенно издевается над ними, меняя полновесные фунты на откровенную лабуду, причем не исключено, что проделывает это совместно со славной российской контрразведкой.

Так, в общей сложности потеряв впустую более сорока тысяч фунтов, английская разведка была вынуждена закрыть эту многообещающую оперативную комбинацию.

В качестве еще одного актуального примера «отвлечения на негодный объект» приведу результаты не так давно завершившейся очередной алюминиевой войны в российской промышленности. Ее итогом стало создание объединения, в которое вошли Ачинский и Николаевский глиноземные комбинаты, Братский, Красноярский, Саянский и Новокузнецкий алюминиевые заводы. А это означает, что эта корпорация будет контролировать 76% российского производства алюминия, что составляет 10% его мирового производства.

Связка, возглавляемая с одной стороны Романом Абрамовичем, с другой стороны Олегом Дерипаской и иже с ними, сработала на редкость согласованно и слаженно: активное распространение «дезы» в междоусобных словесных баталиях, подтверждение «легенды» рядом соответствующих действий, прикрывающих тайные переговоры по существу решения проблемы.

При походовом рассмотрении развернувшейся стратегической оперативной игры наглядно виден первый этап – появление информации о скупке людьми Абрамовича акций Братского и Красноярского алюминиевых заводов. Следующий ход – сообщение о покупке «ЛогоВАЗом» Новокузнецкого алюминиевого завода. Все это сопровождается распространением как в СМИ, так и в приватных разговорах слухов о планах покупки тандемом Березовский‑Абрамович еще ряда предприятий – производителей алюминия.

В ответ со стороны оппонентов следует обращение в Министерство по антимонопольной политике с просьбой провести официальную проверку законности новых приобретений Абрамовича. Из логики событий следовало, что итогом проведения расследования должно было бы стать признание проведенных алюминиевых сделок юридически ничтожными.

Но на самом деле под пеленой бравурных интервью, недомолвок и слухов ведется активная конфиденциальная работа над соглашением об объединении алюминиевых активов.

Операция, скорее всего, преследовала сразу несколько целей и была предназначена для одновременного воздействия на ряд финансово‑промышленных групп, в той или иной мере связанных с алюминиевым бизнесом.

Первое – сокрытие самой возможности сделки от участников российского алюминиевого рынка. В первую очередь от Льва Черного, который неоднократно являлся кредитором ближайшего партнера Абрамовича Бориса Березовского и который в результате этой сделки может быть вытеснен из алюминиевого бизнеса. Аналогично были оставлены в неведении и другие важные персоны, также имеющие собственные алюминиевые интересы.

Второе – нейтрализация возможного воздействия внешних сил, в частности, если бы планы о возможном слиянии стали достоянием мировых производителей алюминия, то можно с уверенностью утверждать, что было бы сделано все возможное, чтобы не допустить покупку О. Дерипаской Николаевского глиноземного завода, расположенного на «самостийной» Украине и необходимого для полной загрузки алюминиевых гигантов сырьем.

А теперь вернемся к теории. Ключевым моментом в процессе планирования дезинформационных мероприятий является нейтрализация риска их разоблачения. Поэтому еще на предварительном этапе подготовки необходимо сопоставить возможные потери хозяйствующего субъекта в случае срыва дезинформационных мероприятий с возможной выгодой от их проведения. При этом рассматриваться должны все возможные варианты сценариев неудачного развития ситуации. Аналогичный анализ необходимо проводить на каждом этапе операции.

Эксперты выделяют следующие основные принципы, применяемые при планировании и осуществлении мероприятий по дезинформации:

– определение объекта воздействия дезинформации;

– определение цели проведения операции и ее возможных результатов;

– определение способа доведения дезинформации до оппонента;

– централизованное управление;

– разведывательное и контрразведывательное обеспечение;

– своевременность;

– согласованность.

Определение объекта воздействия дезинформации. Как правило, сама разведывательная (информационная) система оппонента (конкурента) не является самостоятельной целью (мишенью) дезинформации, а представляет собой только канал для передачи ее лицу, принимающему решение (ЛПР). ЛПР является главной мишенью дезинформации, так как имеет полномочия разрабатывать и принимать решения, способствующие достижению цели дезинформации.

По мнению специалистов в области психологии, при распространении дезинформации используют следующие дефекты восприятия информации.

1. Избирательность человеческого восприятия – мы видим только то, что можем распознать и что присутствует в нашем прошлом опыте. Автоматическое реагирование на знакомые слова, с опорой на прежний опыт без понимания общего контекста, т.е. позиционирование информации по внешним признакам без ее осмысления.

2. Самая грубая «деза» легко утрачивает свою значимость, если объект сам не хочет ее видеть. Как сказал по этому поводу классик: «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад». То есть, даже замечая определенные натяжки и ошибки, многие персонажи быстрее придумают им оправдания, нежели допустят пересмотр собственных оценок.

3. Вера человека в значимость других. У каждого есть круг значимых для него лиц, исходящая от которых информация принимается человеком на веру с меньшей долей критичности.

Основное требование к дезинформации – она должна соответствовать реальному положению дел и обстановке, идеологически соответствовать той среде, где будет использована, не изобиловать деталями, в обязательном порядке иметь возможности для отхода и маневрирования, отличаться гибкостью на протяжении всего своего развития.

Искусство дезинформации состоит в том, чтобы дать объекту информацию, которая предельно близка к истинному положению дел и в то же время содержит нечто такое, что должно ввести ее адресата в заблуждение. Существует тонкое равновесие в отклонении ответов, которое сильнее всего зависит от психологии обрабатываемого объекта.

Распространяемая дезинформация может заключаться в сильной деформации и усилении отдельных фрагментов существующего положения вещей. Так, например, во время военных действий в Боснии и Герцеговине с подачи PR‑агенства «Ruder Finn» английской телекомпанией был снят «документальный» фильм о «зверствах» сербов. Главным лейтмотивом этого фильма был старик мусульманин в сербском фильтрационном лагере за колючей проволокой. В дальнейшем выяснилось, что хотя лагерь и существовал на самом деле, но колючей проволоки там не было и в помине, она была лишь на окне домика, из которого снимал оператор.

В качестве еще одного примера можно рассмотреть декабрьский переворот 1989 года в Румынии. Вспоминаются первые манифестации, Чаушеску, внезапно освистанный толпой во время своего последнего выступления в Бухаресте, сообщение о демонстрации, разгромленной солдатами в Тимишоара, народные восстания во всех городах, бегство руководства страны, его задержание, процесс над ним, подозрительно короткий суд и немедленная казнь, уличные сражения между армией и службой безопасности, триумф, а затем и приход к власти Фронта национального спасения, внезапно появившегося из ниоткуда…

Если детально рассмотреть, как освещался ход румынских событий в нашей и зарубежной прессе, то возникают большие сомнения в том, насколько правдивой была «горячая» информация с места событий.

В первые дни по телевизору непрерывно демонстрировали искалеченные тела, включая женщин, держащих на руках своих детей. Несколькими днями позже это был вопрос не более чем нескольких десятков трупов. Еще немного позднее сообщали, совершенно не суетясь вокруг убитых службой безопасности оппозиционеров, о людях, умерших естественной смертью в больнице, и о вскрытиях, проводимых по закону институтом судебной медицины. Еще через несколько недель по западным средствам массовой информации открыто было заявлено, что бойня в Тимишоара – не более чем погребальная мизансцена, несомненно задуманная с помощью западногерманских экспертов и разоблаченная по милости причастных к ней в той или иной мере венгерских и югославских журналистов.

Теперь, оглядываясь в прошлое, можно с уверенностью сказать, что все эти страсти и эмоции формировали образ жестокого диктатора Чаушеску, который становился все более отвратительным по мере появления правдоподобных подробностей. Их уже как бы ждали, чтобы подтвердить первоначальное суждение и оправдать резню. Таким образом, сообщение прессы о 70 тысячах погибших воспринималось основной массой аудитории с определенным ужасом, но без особого удивления. Однако достаточно простого размышления, чтобы показать, что цифры эти не могут быть точными. 70 тысяч убитых за несколько дней – это глобальные боевые действия, невозможные без массового применения авиации, бронетанковой техники и тяжелой артиллерии. От уличных перестрелок из автоматического оружия и единичного применения бронетанковой техники потери с учетом гражданского населения не могли составлять более 2‑3 тысяч человек, что и подтвердилось в дальнейшем.

Дезинформация предполагает такие действия, которые заставят оппонента (конкурента) предпринять (или не предпринимать) определенные действия.

Цель операции по дезинформации рассматривается как желаемый результат по введению в заблуждение, выраженный в виде того, что оппонент (конкурент) должен делать или не делать в решающий момент времени и/или месте. На практике это означает, что в каждой операции, а возможно, и на каждом ее этапе, цели дезинформирования будут различными в зависимости от конкретных условий складывающейся обстановки.

Направленность дезинформации определяется после анализа ситуации и выбора того топ‑менеджера оппонента, который имеет полномочия осуществлять желаемое действие. Например, если цель дезинформации состоит в том, чтобы направить исследовательские работы конкурента на другое, менее перспективное, направление, то главным объектом будет являться то лицо из высшего руководства хозяйствующего субъекта, которому подчиняется исследовательский отдел. В данном случае необходимо учитывать, что менеджеры среднего и нижнего звена обычно не имеют полномочий для определения стратегических направлений – это прерогатива высшего руководства.

Определение целей проведения дезинформационных мероприятий. Цель дезинформации должна излагаться в форме специальных и конкретных действий – например, убедить конкурента прекратить исследования в определенной области из‑за их бесперспективности. При этом необходимо убедить противостоящую сторону в том, что сами инициаторы «дезы» уже давно это поняли и решили заняться совсем другим продуктом. Данная трактовка находится в полном соответствии с правилами формальной логики, так как она получена путем конкретизации цели дезинформации в виде определения желательных действий противника.

При этом значительно проще контролировать результаты ДМ, более существенными и понятными для руководства становятся результаты проводимых дезинформационных мероприятий.

Определение способа и метода доведения дезинформации. Как любил говаривать доктор Геббельс, использовать дезинформацию можно только тогда, когда ложь трудно разоблачить, и если обман явно не вступает в противоречие с действительностью на глазах большинства зрителей, слушателей и читателей. Но уж если нет угрозы последующего скорого разоблачения, то лгать нужно вдохновенно, без оглядки на факты и моральные нормы.

Способы доведения дезинформации следующие:

– прямая цепочка «дезинформатор – дезинформируемый»;

– опосредованная цепочка «дезинформатор – транслятор – дезинформируемый», в качестве транслятора используют людей, значимых для объекта дезинформации, средства массовой информации, фиктивные документы и т.д.

В последнее время активно используется дезинформационная технология, известная под названием «информационный (белый) шум». Ее смысл заключается в том, что если нет возможности скрыть «неудобную» информацию, ее диверсифицируют – т.е. создают некий набор версий, в равной степени подтверждаемых спланированными фактами и тенденциями, закрепляя тем самым эти версии в массовом сознании смешиванием разнородных мнений и фактов.

Не остаются без внимания разработчиков ДМ и самые последние достижения науки и техники, такие, что старый добрый, а ныне уже весьма банальный фотомонтаж может отдыхать. В качестве примера развития и совершенствования дезинформационных технологий можно привести проходившую в мае 1998 года в г. Арлингтоне Конференцию военной разведки США. Там выступил некий эксперт по информационным операциям отдела информационной войны разведуправления МО США (РУМО) Джон Юречко. Суть его доклада состояла в том, спецслужбы США ведут активное изучение возможностей использования Интернета в целях формирования и распространения информации, предназначенной для склонения в нужную сторону общественного мнения по наиболее горячим политическим вопросам. То есть в рамках так называемой программы «управления восприятием» («perception management») разведывательное сообщество США в течение десятилетий формирует дезинформацию для провоцирования политических изменений без прямого политического или военного вмешательства в тех странах, где США имеют значительные интересы.

Юречко отметил, что современные программные средства позволяют манипулировать фотографиями и видеозаписями для создания картин событий и ситуаций, которые никогда не происходили и которые можно в дальнейшем распространять через Интернет в другие страны в надежде спровоцировать желательные реакции. Например, разведывательные службы могут пытаться убедить лидера какой‑нибудь страны, что надвигается массированное вторжение, распространяя клипы видеоновостей, изображающие разворачивание больших военных сил, намного превосходящих реально существующие.

В качестве демонстрации Юречко показал аудитории советскую фотографию 1938 года, на которой изображен Иосиф Сталин в компании тогдашнего главы НКВД Николая Ежова. На другой версии того же снимка Ежов «техническими средствами ретуши» удален с фотографии без каких‑либо следов его присутствия. Юречко также отметил, что точно такой же процесс «распыления» можно применять и по отношению к видеозаписям.

«Боевое» применение этой технологии не заставило себя долго ждать. Ведь дезинформация активно применяется не только для того, чтобы ввести в заблуждение оппонентов, но чаще всего, чтобы скрыть свои собственные ошибки. Так, после гибели мирных жителей при уничтожении моста через реку Южная Морава в Югославии официальные представители НАТО заявили, что поезд с людьми двигался слишком быстро и траектории запущенных с самолетов ракет изменить было уже невозможно. В качестве документального подтверждения этой версии были продемонстрированы видеоленты, снимавшиеся телекамерами, установленными в боеголовках двух ракет, уничтоживших мост и поезд. Но в начале 2001 года привлеченные немецкой газетой «Франкфуртер рундшау» эксперты наглядно доказали, что кадры видеоленты демонстрировались со скоростью, в три раза превышающей реальную. Припертые фактами к стенке, представители командования НАТО в Брюсселе были вынуждены это подтвердить, объяснив происшедшее «технической проблемой». Самым пикантным в этой «технической проблеме» оказалось то, что счетчик хронометража, постоянно «щелкающий» в кадре видеоленты, показывал не утроенную, а вполне нормальную скорость.

Централизованное управление. Управление и контроль дезинформационным мероприятием должны быть сосредоточены в одних руках. Это необходимо для того, чтобы избежать несогласованности в действиях различных подразделений хозяйствующего субъекта и осуществить четкое исполнение замысла, без негативного влияния на достижение других целей операции.

Дезинформация должна иметь форму мозаичной картины, которая определяется общими целями. В качестве примера можно привести фрагмент из уже упоминавшейся книги А. Даллеса «Искусство разведки»: «Когда советский дипломат сугубо доверительно скажет что‑то на обеде своему коллеге из нейтральной страны, он обычно рассчитывает на то, что этот нейтрал бывает также и на обедах у англичан и американцев. Это „случайно обороненное замечание" содержалось в директиве Министерства иностранных дел СССР. Когда в разведцентре где‑нибудь на Западе станут изучать „случайно обороненную фразу", обнаружится, что ее содержание в основном совпадет с тем, что сказал советский представитель на коктейле где‑нибудь за десять тысяч миль от этого места. Таким образом, создается впечатление, что заявления подтверждают друг друга. В действительности оба русских действовали в соответствии с разработанной операцией по политической дезинформации».

Идеи о централизованном управлении дезинформационными мероприятиями посещали не только руководство советской разведки. Сразу после трагических событий 11 сентября 2001 года в структуре министерства обороны США был создано Управление стратегического влияния (УСВ) (Office for Strategic Influence). Руководителем управления был назначен бригадный генерал Саймон Уорден. Во времена Рейгана он был одним из руководителей программы СОИ, политическая значимость которой основывалась не столько на реальных успехах в области НИОКР, сколько на умелой дезинформации.

Перспективные планы УСВ включали в себя организацию активных мероприятий по «сливу» ложной информации журналистам, общественным организациям и правительствам иностранных держав, причем как враждебным, так и «дружественным». Для этих целей управление за 100 тысяч долларов в месяц наняло консалтинговую фирму «Rendon Group» (Вашингтон). Компания уже имела опыт подобных мероприятий, именно она в 1990‑1991 годах по заказу ЦРУ вела пропагандистскую кампанию на Ближнем Востоке, обличая уже описанные выше «иракские зверства в Кувейте».

В феврале 2002 года под давлением американской общественности управление было расформировано, но дезинформационные технологии в отставку отправлены не были.

Для достижения требуемого эффекта от ДМ на всех этапах операции (планирование, выполнение и завершение) необходимо их разведывательное и контрразведывательное обеспечение. 

Во‑первых, для того чтобы информация, передаваемая оппоненту (конкуренту), казалась правдоподобной и не выходила за рамки действий, которые противостоящая сторона в состоянии осуществить, необходимо выяснить то, что оппоненту (конкуренту) уже известно и какого развития событий он ожидает.

Во‑вторых, должны быть созданы регулярные каналы обратной связи, позволяющие получить оценку степени восприятия и доверия к «дезе» со стороны оппонентов и ее последующую коррекцию в случае возникновения у оппонента сомнений в ее достоверности. Это может быть осуществлено как через агентурные источники в стане оппонентов, так и с помощью постоянного мониторинга косвенных разведпризнаков оппонента.

В‑третьих, результативность ДМ во многом зависит от строгого соблюдения мер конспирации, исключающих любую возможность утечки информации о имеющихся дезинформационных намерениях, не говоря уже о плане осуществления этих мероприятий. В этих целях рекомендуется использовать принцип фрагментации значимой информации, т.е. круг полностью посвященных должен быть максимально сужен, а непосредственные исполнители должны знать только те элементы общего плана, которые им необходимы в работе.

Как показывает практика, в большинстве случаев необходимо сокрытие даже самого факта использования дезинформационных технологий в ходе проводимой операции для возможного применения этих методик в ходе последующих мероприятий.

Своевременность. Операция по дезинформации требует тщательного выбора времени проведения ДМ. Должен быть предусмотрен подготовительный этап для выполнения следующих задач: описание операции; оценка возможностей разведывательной (информационной) системы оппонента (конкурента) по сбору, анализу и передаче данных; оценка реакции ЛПР оппонента (конкурента), разведпризнаков, указывающих на действия оппонента (конкурента), являющиеся результатом принятого решения.

В ходе планирования ДМ необходимо учитывать сроки, требуемые структурным подразделениям хозяйствующего субъекта для реализации ДМ; время, необходимое для разведывательной (информационной) системы оппонента (конкурента) по сбору, анализу и передаче дезинформации ЛПР; время, требуемое для принятия и осуществления желаемого решения на нужные действия; время для выполнения этих действий оппонентов (конкурентом).

Согласованность. Дезинформационные мероприятия требуют длительной и тщательной подготовки, тесного сотрудничества и координации действий всех участвующих в них подразделений хозяйствующего субъекта. Как правило, они являются частью основной операции, которую обеспечивают (маскируют). Поэтому разработка концепции дезинформационного замысла осуществляется как определенная часть замысла общей операции.

И, наконец, самое важное замечание: никогда не стоит самим попадать в яму, выкопанную для других. В этом плане весьма показателен американский опыт. Согласно американскому законодательству Пентагону (впрочем, как и ЦРУ) не разрешается вести пропаганду внутри США. В эпоху холодной войны этот запрет обходили, размещая дезинформацию в европейских информационных агентствах «Reuters» или «France Presse», но «активка», описав круг, неоднократно возвращалась обратно в США. Так, в свое время газета «The Wall Street Journal» напечатала статью о том, что в Ливии сформировалась мощная внутренняя оппозиция режиму Каддафи. Впоследствии оказалось, что ее редактор оказался жертвой дезинформации, распространенной сотрудниками Центрального разведывательного управления США.

Или еще один пример. Когда по заказу ЦРУ был проведен анализ выступлений СМИ о причастности советской разведки к финансированию террористических организаций, оказалось, что все публикации были либо откровенным творчеством ЦРУ, либо его отголосками.